Жил старик со старухой. Вот старуха на старика всегда бранится, что ни день — то помелом, то рогачом отваляет его; старику от старухи житья вовсе нет. И пошел он в поле, взял с собою силки и поставил их. И поймал он журавля и говорит ему:
— Будь мне сыном! Я тебя отнесу своей старухе, авось она не будет теперь на меня ворчать.
Журавль ему отвечает:
— Батюшка! Пойдем со мною в дом.
Вот он и пошел к нему в дом. Пришли; журавль взял со стены сумку и говорит: «двое из сумы!» Вот сейчас вылезли из сумы два молодца, стали становить столы дубовые, стлать скатерти шелковые, подавать яства и питья разные. Старик видит такую сладость, что сроду никогда не видывал, и обрадовался очень. Журавль и говорит ему:
— Возьми эту суму себе и неси своей старухе.
Вот он взял и пошел; шел путем дальним и зашел к куме ночевать; у кумы было три дочери. Собрали ему поужинать, чем бог послал. Он ест — не ест и говорит куме:
— Плоха твоя еда!
— Какая есть, батюшка! — отвечала кума.
Вот он и говорит:
— Собери свою еду-то, — а которая была у него сума, той говорит, как приказывал ему журавль: двое из сумы!
В ту ж минуту двое из сумы вылезли, начали ставить столы дубовые, стлать скатерти шелковые, подавать яства и питья разные.
Кума с дочерьми своими удивилась, задумала унести у старика эту суму и говорит дочерям:'
— Пойдите истопите баньку; может, куманек попарится в баньке-то.
Вот только вышел он в баню-то, а кума сейчас приказала своим дочерям сшить точно такую же суму, какая у старика; они сшили и положили свою суму старику, а его суму себе взяли. Старик вышел из бани, взял обмененную суму и весело пошел в дом свой к старухе; приходит ко двору и кричит громким голосом:
— Старуха, старуха! Встречай меня с журавлем-сыном.
Старуха глядит на него быстро и ворчит промеж себя: «Поди-ка ты, старый кобель! Я тебя отваляю рогачом».
А старик свои слова говорит:
— Старуха! Встречай меня с журавлем- сыном.
Вошел в избу старик, повесил суму на крючок и кричит: «двое из сумы!» Из сумы нет никого. Вот он в другой раз: «двое из сумы!» Из сумы опять нет никого. Старуха видит, что он говорит бог знает что, ухватила помело мокрое и ну старика гвоздить.
Старик испугался, заплакал и пошел опять в поле. Отколь ни взялся прежний журавль, видит его несчастье и говорит:
— Пойдем, батюшка, опять ко мне в дом. Вот он и пошел. У журавля опять сума висит такая же. Двое из сумы! — сказал журавль. Двое из сумы вылезли и поставили такой же обед, как и прежние.
— Возьми себе эту суму, — говорит журавль старику.
Вот он взял суму и пошел; шел, шел по дороге, и захотелось ему поесть, и говорит он, как приказывал журавль: «двое из сумы!» Двое из сумы вылезли — такие молодцы с большими дубинами — и начали его бить, приговаривая: «Не заходи к куме, не парься в бане!» — и до тех пор били старика, пока он не выговорил кое-как: «двое в суму!» Как только выговорил эти слова, двое в суму и спрятались.
Вот старик взял суму и пошел; пришел к той же куме, повесил суму на крючок и говорит куме:
— Истопи мне баньку.
Она истопила. Старик пошел в баню: парится — не парится, только время проводит. Кума созвала своих дочерей, усадила за стол — захотелось ей поесть — и говорит: «двое из сумы!» Двое из сумы вылезли с большими дубинами и ну куму бить, приговаривая:
«Отдай старикову суму!» Били, били... вот она и говорит большой дочери:
— Поди, кликни кума из бани; скажи, что двое совсем меня прибили.
— Я еще не испарился, — отвечает старик.
А они всё больше ее бьют, приговаривая; «Отдай старикову суму!» Вот кума послала другую дочь:
— Скорее вели куманьку идти в избу.
Он отвечает:
— Я еще голову не мыл.
Она и третью посылает.
— Я еще не купался, — говорит старик.
Терпенья нет куме! Велела принести украденную суму. Вот старик вышел из бани, увидал свою прежнюю суму и говорит: «двое в суму!» Двое в суму с дубинками и ушли.
Вот старик взял обе сумы — и сердитую и хорошую — и пошел домой. Подходит ко двору и кричит старухе:
— Встречай меня с журавлем-сыном.
Она на него быстро глядит: «Поди-ка ты домой-то, я тебя отваляю!»
Взошел в избу старик, зовет старуху:
— Садись за стол, — и говорит: «двое из сумы!» Двое из сумы вылезли, наставили и пить и есть. Старуха наелась-напилась и похвалила старика:
— Ну, старик, я теперь бить тебя не стану.
Старик, наевшись, вышел на двор, хорошую суму вынес в клеть, а сердитую повесил на крючок: а сам по двору ходит — не ходит, только время проводит.
Захотелось старухе еще выпить, и говорит она стариковы слова: «двое из сумы!» Вот вылезли двое из сумы с большими дубинами и начали бить старуху; до тех пор били, что у ней мочи не стало! Кличет старика:
— Старик, старик! Поди в избу: меня двое прибили!
А он ходит, не ходит, только посмеивается да поговаривает: «Они тебе зададут!» Двое еще больше бьют старуху и приговаривают:
— Не бей старика! Не бей старика!
Наконец старик сжалился над старухою, вошел в избу и сказал: «двое в суму!» Двое в суму и спрятались. С тех пор старик со старухою стали жить так хорошо, так дружно, что старик везде ею похваляется, тем и сказка кончается.
— Будь мне сыном! Я тебя отнесу своей старухе, авось она не будет теперь на меня ворчать.
Журавль ему отвечает:
— Батюшка! Пойдем со мною в дом.
Вот он и пошел к нему в дом. Пришли; журавль взял со стены сумку и говорит: «двое из сумы!» Вот сейчас вылезли из сумы два молодца, стали становить столы дубовые, стлать скатерти шелковые, подавать яства и питья разные. Старик видит такую сладость, что сроду никогда не видывал, и обрадовался очень. Журавль и говорит ему:
— Возьми эту суму себе и неси своей старухе.
Вот он взял и пошел; шел путем дальним и зашел к куме ночевать; у кумы было три дочери. Собрали ему поужинать, чем бог послал. Он ест — не ест и говорит куме:
— Плоха твоя еда!
— Какая есть, батюшка! — отвечала кума.
Вот он и говорит:
— Собери свою еду-то, — а которая была у него сума, той говорит, как приказывал ему журавль: двое из сумы!
В ту ж минуту двое из сумы вылезли, начали ставить столы дубовые, стлать скатерти шелковые, подавать яства и питья разные.
Кума с дочерьми своими удивилась, задумала унести у старика эту суму и говорит дочерям:'
— Пойдите истопите баньку; может, куманек попарится в баньке-то.
Вот только вышел он в баню-то, а кума сейчас приказала своим дочерям сшить точно такую же суму, какая у старика; они сшили и положили свою суму старику, а его суму себе взяли. Старик вышел из бани, взял обмененную суму и весело пошел в дом свой к старухе; приходит ко двору и кричит громким голосом:
— Старуха, старуха! Встречай меня с журавлем-сыном.
Старуха глядит на него быстро и ворчит промеж себя: «Поди-ка ты, старый кобель! Я тебя отваляю рогачом».
А старик свои слова говорит:
— Старуха! Встречай меня с журавлем- сыном.
Вошел в избу старик, повесил суму на крючок и кричит: «двое из сумы!» Из сумы нет никого. Вот он в другой раз: «двое из сумы!» Из сумы опять нет никого. Старуха видит, что он говорит бог знает что, ухватила помело мокрое и ну старика гвоздить.
Старик испугался, заплакал и пошел опять в поле. Отколь ни взялся прежний журавль, видит его несчастье и говорит:
— Пойдем, батюшка, опять ко мне в дом. Вот он и пошел. У журавля опять сума висит такая же. Двое из сумы! — сказал журавль. Двое из сумы вылезли и поставили такой же обед, как и прежние.
— Возьми себе эту суму, — говорит журавль старику.
Вот он взял суму и пошел; шел, шел по дороге, и захотелось ему поесть, и говорит он, как приказывал журавль: «двое из сумы!» Двое из сумы вылезли — такие молодцы с большими дубинами — и начали его бить, приговаривая: «Не заходи к куме, не парься в бане!» — и до тех пор били старика, пока он не выговорил кое-как: «двое в суму!» Как только выговорил эти слова, двое в суму и спрятались.
Вот старик взял суму и пошел; пришел к той же куме, повесил суму на крючок и говорит куме:
— Истопи мне баньку.
Она истопила. Старик пошел в баню: парится — не парится, только время проводит. Кума созвала своих дочерей, усадила за стол — захотелось ей поесть — и говорит: «двое из сумы!» Двое из сумы вылезли с большими дубинами и ну куму бить, приговаривая:
«Отдай старикову суму!» Били, били... вот она и говорит большой дочери:
— Поди, кликни кума из бани; скажи, что двое совсем меня прибили.
— Я еще не испарился, — отвечает старик.
А они всё больше ее бьют, приговаривая; «Отдай старикову суму!» Вот кума послала другую дочь:
— Скорее вели куманьку идти в избу.
Он отвечает:
— Я еще голову не мыл.
Она и третью посылает.
— Я еще не купался, — говорит старик.
Терпенья нет куме! Велела принести украденную суму. Вот старик вышел из бани, увидал свою прежнюю суму и говорит: «двое в суму!» Двое в суму с дубинками и ушли.
Вот старик взял обе сумы — и сердитую и хорошую — и пошел домой. Подходит ко двору и кричит старухе:
— Встречай меня с журавлем-сыном.
Она на него быстро глядит: «Поди-ка ты домой-то, я тебя отваляю!»
Взошел в избу старик, зовет старуху:
— Садись за стол, — и говорит: «двое из сумы!» Двое из сумы вылезли, наставили и пить и есть. Старуха наелась-напилась и похвалила старика:
— Ну, старик, я теперь бить тебя не стану.
Старик, наевшись, вышел на двор, хорошую суму вынес в клеть, а сердитую повесил на крючок: а сам по двору ходит — не ходит, только время проводит.
Захотелось старухе еще выпить, и говорит она стариковы слова: «двое из сумы!» Вот вылезли двое из сумы с большими дубинами и начали бить старуху; до тех пор били, что у ней мочи не стало! Кличет старика:
— Старик, старик! Поди в избу: меня двое прибили!
А он ходит, не ходит, только посмеивается да поговаривает: «Они тебе зададут!» Двое еще больше бьют старуху и приговаривают:
— Не бей старика! Не бей старика!
Наконец старик сжалился над старухою, вошел в избу и сказал: «двое в суму!» Двое в суму и спрятались. С тех пор старик со старухою стали жить так хорошо, так дружно, что старик везде ею похваляется, тем и сказка кончается.