Жили-были старик со старухой, худо жили. Век прожили, а детей не нажили. Смолоду ещё перебивались так-сяк, а как состарились оба напиться подать некому, и тужат и плачут. Вот сделали они колодочку, завернули её в пелёночку, положили в колыбельку, стали качать да прибаюкивать, - и вместо колодочки стал расти в пелёночках сынок Терёшечка, настоящая ягодка! Мальчик рос-подрастал, в разум приходил. Отец сделал ему челночок. Терёшечка поехал рыбу ловить, а мать ему молочко и творожок стала носить. Придёт, бывало, на берег и зовёт: -Терёшечка, мой сыночек! Плыви, плыви на бережочек; я, мать, пришла, молока принесла. Терёшечка далеко услышит её голосок, подъедет к бережку, отдаст рыбку, напьётся-наестся и опять поедет ловить. Один раз мать говорит ему: - Сыночек, будь осторожен, тебя караулит злая ведьма Чувилиха, не попадись ей в когти. Сказала и пошла. А Чувилиха пришла к бережку и зовёт страшным голосом: - Терёшечка, мой сыночек! Плыви, плыви на бережочек; я, мать пришла, молока принесла. А Терёшечка распознал и говорит: -Дальше, дальше, мой челночок! Это не родимой матушки голосок, а злой ведьмы Чувилихи. Чувилиха услышала, побежала, добыла себе голосок, как у Терёшечкиной матери. Вот вскоре опять пришла мать, стала звать сына тоненьким голоском: - Терёшечка, мой сыночек! Плыви, плыви на бережочек. Терёшечка услышал и говорит: - Ближе, ближе, мой челночок! Это родимой матушки голосок. Мать его накормила, напоила и опять за рыбкой пустила. Пришла ведьма Чувилиха, запела выученным голоском, точь-в-точь родимая матушка. Терёшечка обознался, подъехал; она его схватила, в мешок сунула и помчалась в лес. Примчала она Терёшечку в избушку на курьих ножках, велела дочери его изжарить, а сама снова отправилась за другой добычей. Терёшечка был умён, в обиду девке не дался. Та говорит ему: - Лезь в печь. А он в ответ: - Она не прогрелась ещё, как же я полезу? Лучше ты проверь наперёд меня. Девка сунулась в печку, тут он толкнул её, она и упала в печь. Закрыл Терёшечка печь заслонкой, а сам взобрался на высокий дуб. Прибежала Чувилиха, напилась-наелась, вышла на двор и увидела Терёшечку на высоком дубу. Вскочила, побежала к кузнецу: - Кузнец, кузнец! Скуй мне топор, а то я тебя съем. Испугался кузнец, сковал ей топор и говорит напоследок: - Ты не остриём руби, а обухом - лучше выйдет. Послушалась Чувилиха, стучала-стучала, рубила-рубила, ничего у неё не вышло. Припала она тогда к дереву, впилась зубами и начала его грызть. По небу летят гуси-лебеди. Терёшечка видит беду, видит гусей-лебедей, взмолился им, стал их упрашивать: - Гуси-лебеди, возьмите меня, посадите меня на крылышки, донесите к отцу, к матери. Там вас накормят-напоят. А гуси-лебеди отвечают: - Га-га! Вон летит другая стая, поголоднее нас, она тебя возьмёт, донесёт. А ведьма грызёт, только щепки летят, - дуб трещит да шатается. Летит другая стая. Терёшечка опять кричит: - Гуси-лебеди, возьмите меня, посадите меня на крылышки, донесите к отцу, к матери. Там вас накормят-напоят. - Га-га! - отвечают гуси. - За нами летит защипанный гусёк, он тебя возьмёт, донесёт. Гусёк не летит, а дерево трещит да шатается. Ведьма погрызёт-погрызёт, взглянет на Терёшечку, оближется и опять примется за дело. Вот-вот мальчик к ней свалится! К счастью, летит защипанный гусёк, Терёшечка его просит, умоляет: - Гусь-лебедь ты мой, возьми меня, посади на крылышки, донеси к отцу, к матери. Там тебя накормят-напоят и чистой водицей умоют. Сжалился защипанный гусёк, подставил Терёшечке крылышки, встрепенулся и полетел вместе с ним. Тут как раз дуб упал - да прямо на ведьму Чувилиху! Подлетает гусёк к окошечку дома, садится на травке. А старушка напекла блинов, созвала гостей, поминает Терёшечку и говорит: - Это тебе, гостёк, это тебе, старичок, а это мне блинок! А Терёшечка под окном отзывается: - А мне? - Погляди-ка, старичок, кто там просит блинок? Старик вышел, увидел Терёшечку, обнял его, привёл к матери. А защипанного гуська откормили, отпоили, на волю пустили, и стал он с тех пор широко крыльями махать, впереди всех летать да Терёшечку вспоминать.